Маятник - Страница 79

— Несправедливо, — заявил Ромка, двигаясь привычным зигзагом, от укрытия к укрытию, — то, что Лар называл «заяц на минном поле». — И нечестно. Мир вообще нечестно устроен.

— Дай ему в морду.

— Миру?

— Ну да. Он сразу станет лучше.

Этот взгляд на вещи заставил мальчишку призадуматься.

— Вообще говоря, — заметил он после паузы, — это называется активная жизненная позиция. Вот, например, Робин Гуд.

Это было ошибкой. Пришлось рассказывать про Робин Гуда, причем детский вариант, потому что Ромка вряд ли смог бы разобраться, зачем воевал настоящий Робин… Золото беднякам он точно не отдавал.

Реакция Лара была прямолинейна и малопредсказуема. Лар вообще имел на все свою точку зрения, то есть просто на все на свете. И спорить с ним было сложно. Вот и сейчас.

— Ты упоминал, что у вас на планете экономический кризис, — сказал он. — Но я даже не предполагал, что все настолько плохо.

— При чем тут кризис? — удивился Ромка. — Я говорю о том, что он отбирал деньги…

— У богатых, я понял. — Лар вздохнул. — Есть такая наука, парень, — экономика. Слышал?

— Ну… слышал.

— И?

— Нельзя отбирать деньги у богатых? — предположил мальчишка. — По шее дадут?

— Это тоже. Нет, просто ты мыслишь однобоко. Не видишь картины целиком.

— Лар, — осторожно поинтересовался Ромка. — Ты издеваешься, да?

— Да. Немножко. Ладно, давай учить тебя думать экономическими категориями. Что делает твой Робин Гуд?

— Отбирает деньги у богатых и раздает их бедным.

— Хорошо. Дальше.

— Что — дальше? — удивился Ромка.

— Что после этого делают богатые?

— Э… Ой.

— Точнее?

— Ладно. Понял. — Ромка вздохнул. — Одной сказкой меньше. Богатые отдают деньги Робин Гуду, Робин Гуд отдает деньги бедным, бедные отдают деньги богатым. Получается круг, и так до бесконечности.

— Да. И мне страшно подумать, сколько народу пострадает в процессе этой, прости за грубое слово, экономики. Молодец. Ты быстро учишься.

— Кстати, часть денег он мог бы оставить себе.

— Кстати, он наверняка так и делал…

* * *

Ромка уже шестой час шел один. Лар заявил, что он должен поспать, дескать, разум, даже такой странный, как разум бестелесного призрака, без сна существовать не может. Взял с Ромки слово, что тот будет осторожен, и заснул. То есть он, конечно, называл это медитацией, но Ромка не поверил.

Дорога шла в гору, точнее, это была не дорога, а русло высохшего ручья. Гладкие, отшлифованные водой плиты серого камня, — в Крыму, до которого в этом году Ромка так и не доехал, такого много, — казались чистыми: ни травы, ни пыли. Это доказывало, что вода здесь все-таки иногда течет.

Горы особой высотой не отличались, скорее холмы, чем горы, зато справа и слева вставали неприступной стеной горы настоящие. Получалось, что Ромка идет по перевалу, правда, очень низкому, между двумя горными… массивами? Наверное, хотя мальчишка и не был силен в географических терминах. Главное, Лар утверждал, что после этого или в крайнем случае следующего перевала они выйдут к Золотым Степям, где есть дороги, по которым ходят караваны, ведомые дружелюбными торговцами, и все такое. Одним словом, мечта автостопщика.

Стояла ночь, но в небе ярко светила луна, и Ромка подумал: «Почему бы нет?» И пошел. Местность была очень удобна — чуть что, и можно прыгнуть вверх, метров на десять, а потом знай скользи вниз, с горы. Никакой хищник не догонит.

Окружающие склоны поросли густым кустарником, опять же подобного много росло в Крыму, и Ромка прямо-таки физически чувствовал, какой он колючий. И не совался.

Пару раз он видел пролетающие в вышине огни — транспорты шли из южного порта Телла в сторону северных поселений, и никому не было дела до мальчишки, устало топающего в гору в нескольких лигах внизу.

«Интересно, — подумал Ромка. — Узнай они, кто я такой, что бы было?»

Некоторое время он пытался себе это представить. Кабан. Соболь. Малые кланы. Рысь… Потом пришел к выводу, что Рысь просто врежет по этим холмам чем-нибудь мощным и закроет вопрос навсегда.

А еще Ромка вчера видел клин драконов в небе. Не маленьких, кулинарных, а настоящих, десятиметровых. Или даже двадцати — с земли было не разобрать. Вот, казалось бы, ко всему должен был привыкнуть, но это… Словно струны какие-то внутри задело — сказка, чудо… Здорово. Ромка шел и вспоминал.

Постепенно воздух становился прохладнее, а на окружающих кустах стали появляться уродливые вздутия: то ли клочья лишайника, то ли грибы-паразиты. Ромка решил не проверять — лишайник ему вроде ни к чему, а вот наступить на змею… Подавно ни к чему.

Пару раз он натыкался на воду — один раз это оказалась просто полоса мокрого камня, видимо, где-то был выход водной жилы, но слабый. До русла реки он, по крайней мере, не дотекал. Второй раз его привлек блеск во впадине в камне, где собралась дождевая вода, — мальчишка с удовольствием напился и долил флягу. Мало ли что.

Еще через некоторое время Луна зашла за горную гряду, зато впереди небо начало чуть светлеть. Скоро рассвет.

Проснулся Лар и вместо «доброе утро» хмуро осведомился:

— Где мы?

— Иду вверх по склону, это первый из тех перевалов, о которых мы говорили.

— Мне здесь не нравится, — буркнул демон. — Плохое место.

— Да брось ты, Лар, — возразил Ромка. — Красиво. Тихо. Скоро рассвет. Ох.

Только сейчас он сообразил, что вокруг действительно тихо. Ни треска цикад, ни пения ночных птиц. Ни разу, пока он шел вверх по этому ручью, дорогу ему не перебегали мыши-полевки.